Я не знаю, кто из нас главный. Вообще-то, я не люблю быть главной, а он - не должен. Но иногда я все-таки подчиняюсь ему. Например, когда мы выходим прогуляться. Тут уж он выбирает курс, а я покорно иду за ним.
Как-то я встретила хорошую знакомую, мы давно не виделись. Ну, и зацепилась языком. Ну, знаете, как это у женщин бывает. Процесс оказался действительно цепким - минут десять, а то и все двадцать. О! Что с ним произошло! В этот момент надо было видеть его глаза. В них я прочитала такой укор, что мне почти стало стыдно за то, что я отняла каких-то…полчаса его драгоценного времени. Я поспешила попрощаться и виновато поплелась за ним.
Но, когда мы домой приходим, тут уж, извини, дорогой. Я – хозяйка. Особенно на кухне. Я готовлю ужин, а он сидит в сторонке и внимательно наблюдает за процессом. Сидит такой завороженный и ловит глазами каждое мое движение. Иногда наши взгляды пересекаются. Он смотрит на меня с таким восхищением и надеждой. Надеждой на ужин. Мне даже кажется, что он в такие моменты перестает дышать. Набирает много воздуха в легкие и не дышит. Дыхание отвлекает его от пристального наблюдения за моими манипуляциями. Он боится пропустить самое важное. Из него мог бы выйти неплохой ученик, но на кухне я - главная. Немного опыта, мастерства, выдумки, ловкости, и ужин готов. Садимся, ужинаем. Он ест, как свинья, причем большая: торопливо, чавкая и похрюкивая. Вокруг его тарелки всегда остатки пищи. Правда, он всегда за собой подбирает, но не из-за аккуратности и чистоты, а из-за жадности. Он вообще очень жадный до еды. При виде еды у него интенсивно начинает выделяться слюна. Наверное, она то и виновата в его жадности.
После ужина мне хочется отдохнуть. Я включаю ящик и перебираю каналы в поисках неизведанного. Минут через тридцать понимаю, что все уже изведала. Выключаю телевизор и сажусь за книгу. Он сидит напротив меня и опять сверлит взглядом, таким благодарным, просящим тепла и ласки. Я гляжу на него, мне и правда хочется потискать каждый сантиметр его тела. Приглашаю его на диван, и начинаются нежные объятия, поглаживания, поцелуи. Он любит, когда я зарываюсь в его густую шевелюру. И я зарываюсь, а он закатывает глаза от удовольствия и издает звуки наслаждения.
Незаметно ночь затягивает нас в свои сонные лапы. Я ложусь в уютную кровать, закутываюсь в мягкое одеяло и закрываю глаза. Он подходит чуть слышно, вдыхает в себя мой запах, придирчиво осматривает меня. Я вижу его заботу через маленькие щелочки чуть приоткрытых глаз.
«Спокойной ночи, хозяйка», - мысленно произносит он, запрыгивает в свое кресло, которое когда-то бессовестно отобрал у меня, сворачивается клубочком и спокойно ожидает собачьих снов. «Спокойной ночи, мой лохматый, четвероногий друг», - мысленно отвечаю я.
И засыпаю безмятежным сном, чтобы завтра проснуться и услышать:
«С добрым утром, хозяйка! Я безумно рад тебя видеть!»
